Так Николай начал своё обучение. Читал он все книги, что появлялись на столе после прочтения очередной партии старых. Те, что он прочел, уползали в тёмный книжный лабиринт. Как-то юноша заметил, как уползла одна из книг. У неё выросли тонкие паучьи ножки, и она аккуратно на волоске-паутине спустилась со стола, а потом деловито удалилась в тень полок. И название у неё было говорящее: «Помощники мрака».
Из неё Никола почерпнул многое. И как призывать нечисть, и как её прогнать, и как правильно заключать с ней договоры. Правда, это больше походило просто на «повелевание». Один раз Никола даже вызвал чёртика. Выглядел он более забавным, чем страшным. Молодой, что ли? Рожки маленькие, почти лысый хвост, да и сам ростом не отличался. Только наговорил таких гадостей – уши в трубочку завернутся. Но юноша был готов и к такому повороту, когда вызванная тварь не хочет уходить. Солёная вода – и чёртик размазался о пол куском сажи. Соль он отложил с прошлого обеда… или это был ужин? В тёмной пещере не было ни дня, ни ночи.
Как-то Никола спросил у чернокнижника, как глубоко они находятся.
- Первый этаж – не очень глубоко. Почти на уровне дыры, в которую ты залез. Второй, где все мои приспособления – чуть выше земли. А эта комната… на глубине вырытой могилы…
- Но… почему? – недоумевал удивлённый ученик.
- Это что-то вроде того места, где есть силы для меня. Скоро ты поймёшь это сам. Выше – ты слабее. Ниже – совершенно пуст. Только на этом уровне можно приобрести и использовать дары чёрных книг. Уровень могилы – пласт чернокнижника.
Таков был мрачный ответ.
Ученик уже привык к головной боли и слабости, когда он читал книги. Знания, которые они давали, были воистину ужасными. Но в то же время они многое объясняли.
Очередная свеча дожила свои часы. Сперва Николай пытался как-то считать время по свечам, но полностью сбился. Но он знал, что эта была где-то восемьсот восемьдесят седьмой или девятьсот первой. Машинально он потянул руку к столу, чтобы взять следующую книгу. Но он зачерпнул пустоту. Может, тонкая книга? Нет, ногти черканули чёрное дерево. Ничего не понимая, он посмотрел на стол. Пусто. Свеча потухла и не собиралась снова подниматься ввысь. «Может, нужно пройтись, чтобы всё вернулось?» - мелькнула в его голове наивная мысль. Он так и сделал. Прошёл в очередной раз лабиринт библиотеки. В нём он уже отлично ориентировался, зная, что на самом деле всё очень просто. Часто повторяющиеся и похожие до жути друг на друга стеллажи просто мельтешат в глазах, а на самом деле это и не лабиринт, а ровные ряды полок. Вот и толстый том «Пиромании». От него налево. Вот и выход.
Нет, свеча не горит, стол пустует. Осталось только ждать учителя, пока он придёт. А пока юноша мог и попрактиковаться…
Николай скрестил пальцы определённым образом и прошептал: «Ignis». Тут же над тремя пальцами, концы которых образовали незримый треугольник, вспыхнул огонёк. Сузил пальцы – пламя превратилось в огромный огненный шар. Развёл пальцы – опять уменьшается. Выглядит больше забавно, чем сложно. Сил на это уходило довольно много. А единственный способ избавиться от пламени – запустить во что-то, отбив огонь безымянным пальцем. Не желая терять силы, но убить время, он быстро второй рукой достал из кармана гниющее куриное перо. Прошептав на него нужные слова, он выкинул его в воздух.
Только перо коснулось пола, послышалось пыхтение, похожее на собачье. Из тёмного угла, весь ощетинившийся, выбежал монстр. Чёрная шерсть стояла дыбом, отчего каждая волосинка казалась острой иглой. Из вытянутой пасти капала слюна и торчали клыки, больше похожие на медвежьи, огромные угли глаз горели демоническим светом.
Вовкулака медленно приближалась к юноше. Тот ждал. Вот зверь присел, готовясь к прыжку. Из глотки вырывался дикий рокот, задние лапы неугомонно тряслись. Монстр поджал их. Этого Никола и ждал. Только нечисть полетела к нему в прыжке, он отправил в неё катапультой сноп огня. Послышалось скуление вперемешку с рыком. Комнату осветило со всех сторон. От такого удара с нескольких полок свалились почти все книги.
Через минуту Николай улицезрел обгоревшие останки зверя. Ничего, через минуту-другую и они превратятся в прах. Кто рождён в прахе, тот туда и канет. Книги недовольно расползлись по своим местам, соблюдая строгий порядок. Вот два тома «Силы» подрались. Каждый пытается своего соотечественник укусить то ядовитыми клыками, украшающими корочку, то вырвать одну-другую страницу длинным щупальцем.
Николай не сожалел, что убил вовкулаку. Он никогда не любил нечистую силу. А тут ещё такой шанс потренироваться в меткости… Правда, можно было и разобраться со зверем по-мирному. Например, выкинуть ему курицу. Сразу же страшный зверь кинется за ней, а о тебе забудет. Но где найти в этой пещере курицу? Разве что выйти…
Тут Николай вспомнил, что он уже давным-давно не выходил из этих пыльных тёмных стен. Как там люди живут? Как там лес? Давно Никола не кормил белочку или голубей… Не просился в хутор на ночлег, не вставал на рассвете, чтобы продолжить свои скитания по миру…
Накатывала грусть. Грусть по миру… По свободе… Не запер ли он себя в этих чёрных делах, продав свою свободу? Но… ведь цель стоит того…
А сколько он не молился! Многие дни он читал бесовщину, а не уделил и десяти минут божьему слову… Какой грех на душе…
Тут же Никола начал искать молитвенник. Обыскал он всю комнату. Нигде не было… Впрочем, чего тут удивительного? Тёмные книги могли разорвать его в первый же день его пребывания здесь. Или же учитель выкрал… Кто знает?
Юноша сидел на стуле ещё, наверно, часа полтора. И тут вновь в чёрном проходе показался силуэт учителя. Никола поспешно встал. Он почему-то привык так делать: только в комнату входят старшие, - он встаёт. Лицо чернокнижника показалось из тени… Как оно изменилось…
Николай и раньше замечал, что у учителя постепенно изменяется облик. Со временем его морщины почти полностью сгладились, борода укоротилась и потемнела. Прежде сутулая фигура теперь казалось огромной, как у богатыря. Только к нему это слово никак не применимо. Бога он в себе не копил…
- О, вижу, вся библиотека прочитана! – довольно сказал отшельник.
- Вся? – не поверил Никола.
- Да, вся. Но ты почерпнул только основание моих знаний. Теперь…
- О Боже! Сколько же я здесь просидел? – оборвал ученик.
От этих слов чернокнижника передёрнуло. При нём святых слов не говаривали, видимо, давно. Но он ответил:
- Два года и четыре месяца, мой ученик.
- ЧТО?
- Да. Твое обучение прошло быстрее, чем мое в свое время … Я на это почти пять лет потратил.
- Но… как? Я даже не заметил… - Никола медленно опустился на стул.
- Ну, это заслуга книг. Они втягивают в себя, ты теряешь счёт времени. Тем более, здесь есть только ночь. Ты, вижу, пытался по свечам считать, сколько ты здесь просидел, но это всё впустую. Свеча догорает только по мере прочтения книги. Последняя фраза, последнее слово – гаснет фитиль. Первые две свечи не в счёт – они были обычными.
- И… что же теперь? – неуверенно спросил Никола.
- А теперь… Благо не надо перечитывать книги. Их никогда нельзя прочесть во второй раз. Ты не увидишь текста. А теперь пора тебе выйти на второй этаж. Там продолжишь обучение. Там не будет так, как с книгами. Спать хоть будешь. Но труд будет, сразу скажу, адский. Вижу, с нечистью ты уже разобрался… Не смотри на меня так удивлённо. Запах палёного волка-вовкулаки мне знаком отлично. А теперь, если ты восполнил силы, я научу тебя летать.
Никола рывком встал со стула и стал слушать слова учителя. Говорил тот на страшной смеси русского, латинского и, видимо, арийского. Можно было разобрать лишь некоторые куски слов. Но суть была о духах ветра и духах Луны… Пока он говорил это, его ноги медленно отрывались от пола. Волосы развевались, словно на них не действовала тяга к земле. Слова же впечатывались в голову юноши как от книг. И вот текст оборвался. Осторожно учитель опустился на пол.
- Повтори слова, - приказал он.
Николай начал их повторят. С каждой новой фразой он чувствовал, как его тело легчает, словно освобождается от неких оков, которые держали его всю жизнь. Уже чувствовалось, что его больше не тянет к полу. Казалось, прыгнешь – пробьёшь потолок и унесёшься к звёздам, к Луне. Но нужно начинать аккуратно. Медленно он начал поднимается на носочки. Последним толчком больших пальцев он медленно поплыл вверх. Остановился. Тела вообще не чувствовалось. Мышцы были расслаблены. Отросшие за учёбой волосы развевались в воздухе. Николу словно кто-то неосязаемо держал под руки. Он договорил последние слова.
- Великолепно! – похлопал в ладоши отшельник. – А теперь пытайся не трепыхаться в воздухе: можешь в не очень приятном положении оказаться. Мысленно, мысленно управляй полётом. Действуй мыслью, а не телом. Тело бесполезно.
Юноша внимательно послушал учителя. Потом начал думать, как всё же осуществить это действие. Вот если он хочет подлететь к столу… Летит! Только очень быстро… Как же остановиться? Никола закрыл руками голову, боясь больше за неё, и крикнул внутри себя: «Остановись!».
Прошло две секунды. Никола убрал руки. Он остановился. Висел в каком-то полушаге от стола. Если бы он не остановился, то ногам было бы больно. Учитель сзади только сказал:
- А, забыл сказать, как остановиться. Ты кричал внутри слишком длинное слово. Я делаю так: «Стань!» А быстроту свою сам рассчитывай. И направление. К этому надо привыкнуть. Сам дня три бился головой обо всё, что попало…
Так юноша начал летать по комнате, стараясь как-то привыкнуть к своему новому дару. Он понял только одно. Если сказать: «Вперёд», - и дать быстроту, то ты будешь летать так, пока не скажешь: «Стань!» А если мысленно представить маршрут, скажем, по тому же самому книжному лабиринту, ты мгновенно летишь по выбранному тобой маршруту. Только представил том «Пиромания» и дорогу к нему, начинают мимо мелькать полки с книгами. Неведомый ветер развевал волосы и полы рубахи. Правда, и без того пришлось стукнуться раз-другой рукой или головой о полку. Но это просто от утери концентрации. Вот и выход. «К учителю!» Через мгновение он уже висел напротив чернокнижника.
- Хорошо, очень хорошо, - похвалил учитель. – Чтобы вернуться на пол, скажи про себя: «Духи Луны, верните к земле!»
Сказано - сделано. Только Никола забыл встать в вертикальное положение. Опять многострадальный нос спружинил о твёрдую поверхность. Несколько оглушённый, юноша всё же расслышал короткий смешок учителя. Но он длился всего миг.
Через секунду, когда Никола встал, он задал давно мучающий его вопрос:
- Учитель… а что стало с вашим учителем?..
Чернокнижник стёр последние следы улыбки с лица. Оно стало мрачнее мрачного. Щёки начали медленно впадать внутрь. Но, опомнившись, отшельник опять сделал непринуждённое лицо и ответил:
- Он ушёл.
- Куда?
- Не знаю. И не спрашивай меня о нём больше, мальчишка. Он ушёл не очень хорошо для меня.
- А… как вас зовут?
Тут учитель помрачнел ещё больше. Нет, даже впал в задумчивость. Словно прошлое мелькало перед ним, показывая, кем он был до своей чёрной службы, до каждодневного ночного кошмара длиной во многие годы. Его глаза стали стеклянными. Никола испугался, не разгневал ли он учителя, ведь имя – один из светлых символов человека, даваемый ему при Крещении. Но тут отшельник хмыкнул. Его сухой рот на миг выразил несколько светлую улыбку. Тут же он строго посмотрел на ученика и всё же ответил:
- А я, поди, почти забыл его. Хорошо, что ты напомнил. Георгий…
Повисло молчание. Оно было воистину жутким. Даже в могиле, наверное, и то побольше звуков. Нечто давило на уши. В них начало звенеть, словно неслышимый подземный ручеёк, который течёт с нами всю жизнь до самой смерти, теперь стал слышим. Но вот, разрезая тишь, громом раздался голос чернокнижника:
- Теперь можешь попрактиковаться с неделю в полёте. Мешать тебе не буду. Когда будешь готов – лети на второй этаж. Постель есть, если захочешь спать.
И отшельник растаял в воздухе.

Что бы ни говорил чернокнижник, а Николаю потребовалось больше недели, чтобы освоить полёты. Обычно это было либо быстрое перемещение по до боли знакомым коридорам, либо бесконтрольное барахтанье в воздухе. Сложнее всего оказалось контролировать высоту. Особенно скорость подъёма. Юноша не раз бился головой о потолок или пол. И переворачиваться тоже было сложно. Хоть и не было ощущения тяжести в голове, когда он вставал на землю руками, но все равно видеть мир кувырком было непривычно.
И ото сна Никола больше не отказывался. Оказалось, он жутко уставал после использования своих способностей. Полёт не очень утомлял, а вот огненные шары просто выкачивали силу. После одного - двух шаров состояние было ужасным, голова наливалась свинцом, иной раз случится и обморок. Но силы приходили после каждого пробуждения. И вновь тренировки, тренировки, тренировки…
Так прошло, наверно, недели две. И вот, после очередного пробуждения, Николай всё же решился выйти на второй этаж. Он подошёл к черноте прохода и посмотрел вверх. Ни малейшего луча света. Темнота казалась бесконечной. Но надо подниматься. «Летим!» - мысленно сказал он вместо длинного заклятия на призыв духов ветра и Луны. Они же сами не замедлили появиться и незримыми носильщиками начали медленно поднимать юношу вверх.
Подъём казался бесконечным. Внизу – мрак, сверху – тоже. «Быстрее!» - командовал он. Разницы не чувствовалось. Здесь его кошачье зрение почему-то не действовало. «Быстрее!» - уже почти вслух кричал он. Силы иссякали. Он удалялся всё дальше от пласта силы.
Когда силы уже почти выскользнули из контроля, Николай увидел перед собой огненное зарево. Не знай он, что это печь, он бы посчитал это Солнцем, спускающемся за горизонт. «Вперёд!» - собрав последние остатки воли, скомандовал он. Духи швырнули его на край обрыва и удалились восвояси. Вцепляясь вспотевшими пальцами в рыхлую землю, юноша пытался подтянуться.
Годы, проведённые на воле, сделали его тело крепким и сильным. Попади он в такую же ситуацию года три назад, он бы спокойно выбрался. Но проведённые им дни в пещере сделали его слабым: трудилось не тело, а голова.
Никола начал медленно соскальзывать обратно в пропасть. Упасть он не боялся: в первый же раз ничего не сломал. Но опять копить силы для второй попытки не хотелось. Руки скользили, зацепиться было не за что. И тут огонь печи закрыл высокий силуэт. Лица не было видно, это была просто сплошная чёрная тень. И эта тень протянула руку. Кое-как изловчившись, Никола вцепился в неё мёртвой хваткой. Силуэт с лёгкостью вытянул его из бездны. От бессилия юноша повалился на пол и начал тяжело дышать. Тень склонилась над ним, повернувшись боком. Половина лица открылась.
Это было лицо мужика лет сорока с длинными русыми волосами. На нём застыла не то злобная, не то неискренняя улыбка. Чёрный глаз отражал свет, который тонул в бездне зрачка. Хотя второй глаз всё так и был в тени, но даже он недоброй искрой блестел из темноты.
- Что-то ты долго, мальчишка, - послышался бодрый гулкий голос. Никола долго соображал, кто же перед ним. Увидев этот вопрос на лице юноши, человек, хмыкнув, проговорил: - Не удивляйся, это я, твой учитель.
Никола осторожно привстал. Он не думал, что его учитель так изменится всего за две недели. Чернокнижник помолодел вёсен на тридцать.
- Чего молчишь? Ждёшь приглашения встать? Хорошо. ВСТАНЬ!
Его голос эхом прокатился по пещере. С потолка упал кусок каменной сосульки. Сотни лет она росла, оттачиваемая водами земли, но теперь упала и раскололась на сотни кусочков. Может быть, через несколько сотен лет она снова острым клыком родится из десны пещеры, а если ещё дольше проживёт, то сольётся в ровный соляной столб с соседом снизу.
Никола, не раздумывая над возможной судьбой сосульки, поднялся на ноги. Он всё ещё не верил, что этот человек - его учитель. Даже одежда была другой. Вместо потрёпанных лохмотьев теперь была плотная дорогая рубаха, кушак с причудливой вязью, прямые штаны… Волосы были стянуты на затылке конским хвостом. Ну не маг это и волшебник! Это простой крестьянин!
- Нет, не прав ты, Никола, ой как не прав… - его голос зловещим шёпотом разрезал воздух. – Лиц у меня много. А теперь – за учёбу!

Никола спал на каменной кровати, которая находилась в дальнем конце комнаты. Его лицо было спокойно и не напряжено. Снов не было. Просто чернота, спокойствие, лишь изредка глаза начинали бегать под закрытыми веками. В комнате не было никого, печь продолжала свою адскую пляску, а инструменты для резки и смешивания стояли на своих местах.
Но вот в чёрном углу началось какое-то движение. Зелёно-белая рука высунулась из стены и начала цепляться пальцами-костяшками за бревенчатый пол. Вскоре появилась голова, а точнее, череп с остатками кожи на челюсти, жёлтыми сгнившими зубами и белесыми глазами. Мертвец полностью вылез из земли и встал. Он явно знал, куда ему нужно идти. Полухромым шагом он поволок своё прогнившее до костей тело к постели с молодым человеком. Вскоре из черноты теней вышли другие неведомые страшилища с кожистыми крыльями, когтистыми лапами, звериными лицами… Армия тьмы стала приближаться к Николе.
Нападать на спящего подло. Но дух Николы не спал.
Только какая-то тварь взмахнула рукой, чтобы отсечь юноше голову, как она упала замертво и превратилась в кусок окровавленного мяса. Здоровенный упырь с огромными клыками хотел своим молотоподобным кулаком размозжить мальчишку, но внезапно послышался гул. Через секунду кровь залила потолок и стены. Потроха упыря откинуло на оставшуюся нечисть. Ещё бьющееся сердце залетело в печь и со вспышкой сгорело.
Огромный чёрт с рогами, которым позавидовал бы любой олень, хотел направиться к Николаю, но вдруг вспыхнул. По комнате распространился запах палёной шерсти, но чёрт ещё бегал, поджигая остальную нечисть. Тогда по комнате пронёсся гром, в котором можно было расслышать слова заклинания. В миг все черти растворились в чёрной дымке. Оставшиеся порождения тьмы начали искать выход из комнаты, спасая свои жизни… но какая жизнь может быть у тех, кто давно мёртв?
Шаровая молния прокатилась по комнате, сжигая всех врагов. А Никола всё так же лежал и спал…
В комнате стало темно и тихо. Дух Николая стоял посреди неё и озирался, смотря на то, что он сделал. Капли крови редким дождиком падали на пол, кусок крыла торчал из того самого пыточного кресла с шипами, обугленный череп торчал камнем из горки пепла… Какой ад он здесь учинил… Всему этому он учился долгие годы. Убивать и разрушать…
Дух подошёл к телу Николы и внимательно в него вгляделся. Парень с рано поседевшими висками, волосами-колючками (они ещё не оттаяли ещё с того надевания каменной кожи) и бледными впалыми щеками. Горбинка носа спокойно тянула душный воздух пещеры, сухие губы, не пившие воды неизвестно с какого времени, были упрямо сжаты. Душа так простояла несколько минут, разглядывая уже, видимо, двадцатилетнего человека, а потом села на кровать, проходя сквозь тело, и воссоединилась с ним.
Никола открыл глаза. Спать не хотелось. Его выход из тела был на сей раз самым затяжным. Быть духом было одновременно привлекательно и боязно. Если тело твоё убьют, то ты навеки обречён скитаться по миру, не видимый и не слышимый никем. Но ты сможешь творить все свои чародейские дела, которые не связаны с миром живых. Ты станешь неким подобием призрака, но с намного большей властью.
Никола встал с кровати и вышел на середину комнаты. Глаза скользили по стенам и потолкам, на которых сияли голубоватым огнём глифы и руны. Вот руна «кошки», позволяет видеть всё в темноте (они располагались во всех комнатах), чуть ниже – глиф сокрытости, он может скрыть от чужих глаз всё, что угодно: чашку, деньги, человека, дружину… Над проходом в нижний этаж – глиф потока силы. С его помощью сила пласта чернокнижника может распространяться и выше, и ниже, зависит это от вида этого глифа и его расположения. Затухали в углах красными угольками руны призывов, с помощью которых нечисть и смогла пробраться в жилище чернокнижника.
А вот как раз и хозяин. Он появился из ниоткуда прямо в глубоком кресле напротив печи, которое тоже невесть откуда появилось.
- Я впечатлён, мой ученик. Не думал, что ты так ловко разделаешься со всей этой сворой, - раздался из кресла спокойный голос. – Теперь ты очень близок к своей мечте. Скоро я научу тебя…
- Сколько я уже здесь сижу? – оборвал Николай отшельника. Он всё вспоминал своё лицо, которое он видел со стороны. В комнате не было зеркала. Точнее, было, но когда Никола прошёл мимо него, неся что-то для зелий, то замер от ужаса, но потом, сделав несколько шагов назад, повернулся. Отражения не было. Эликсиры и инструменты выпали из рук. Кто-то положил ему руку на плечо. Юноша тогда вздрогнул и обернулся. Его учитель стоял прямо за ним, но и его отражения не было в зеркале… Тогда чернокнижник сказал, что они оба исчезли для мира сего…
- А я думал, что ты и забыл… - простецки сказал отшельник, но, помолчав, всё же ответил: - Ты уже восемь лет не видывал солнечного света, Никола…
У юноши дыханье спёрло. Он столько лет не выходил из этой мрачной пещеры, постигая чёрные знания тьмы!
- Но скоро я тебе покажу кое-что… Ты не пожалеешь, что увидишь это… - таинственно заявил чернокнижник
- Что, учитель? – тут же спросил Никола.
- Не торопись. Всему своё время…
- Плевать на время! – вырвалось у юноши. – Говорите, что дальше?!
Чернокнижник помолчал, а потом, повернувшись в кресле, сказал:
- Я дам тебе шанс увидеть мир. Но ты не выйдешь из этих стен! – оборвал он начавшуюся в груди Николая радость, и извлёк из ниоткуда большой хрустальный шар, в котором крутился белый туман.
Никола подошёл ближе. Чем-то этот туман его манил, не давал оторвать взгляд.
- Сейчас представь, что ты сливаешься с этим туманом. Я тебя на первый раз подстрахую. Ты можешь остаться там навсегда. Не уходи далеко, ты меня понял? – проговорил чернокнижник. Юноша кивнул и мыслью проник внутрь шара. Тут же его сознание слилось с ним, стало таким же лёгким, неосязаемым и хаотичным.
Николай начал бороться за себя, запаниковав, но водоворот вспышек и света только сильнее затягивал его. Проносились дома, деревья, люди, Солнце и Луна… Показались звёзды… И он полетел в это вечное небо, которое висит над землёй… Вот и звёзды кончились… Не было ничего. Это была настоящая пустота. Но Никола чувствовал, что его всё ещё тянет куда-то. Он усилием воли непонятно как обернулся, и его взору предстало неведомое зрелище. Тонкие золотистые нити плелись, разветвлялись, сталкивались и связывались узлами, расходились и опять уходили в вечное путешествие. Эта паутина выходила из вечности и уходила в вечность.
Внезапно Николай остановился. В какофонии красок и блеска нитей показалось чьё-то лицо. Глаза-полумесяцы блеснули серой вспышкой, заслоняя взор от этого неведомого зрелища…
Следующее, что Николай помнил, это было то, что он лежал на полу и бился в страшных конвульсиях. Пот огромными крупицами покрывал всё его лицо; даже волосы, и те взмокли, словно Никола только что выплыл из реки. Дрожь начала уходить, а глаза начали более-менее чётко видеть. Над ним склонился отшельник и вглядывался в его лицо. Глаза у мага были испуганными, в них читалось непонимание. Когда отдышка прошла, а голова перестала кружиться, Никола медленно и аккуратно приподнялся и сел. Повисла неловкая тишина. На сей раз её прервал ученик.
- Я… я не справился… меня затянуло…
- Что ты видел? – резко гаркнул отшельник.
- Это… это не рассказать словами… Это вечная нить… В ней сотни нитей, и каждая нить – душа… Это… я… я не знаю, что это…
Учитель помолчал и присел рядом. На его лице читалась озабоченность и раздражённость одновременно. Потом он встал, подошёл к креслу и сел в него. Его глаза жадно впились в языки пламени. Явно маг был погружён в думу. Набравшись смелости, Никола спросил:
- Вы знаете, что это было?
Чернокнижник вздрогнул, словно только что осознал, что не один в комнате, но всё же ответил:
- Я могу только предположить… Но даже это предположение слишком смелое. Я тоже не знаю, что это было… Но к шару ты больше не прикоснешься…
- Но…
- Никаких но! Завтра продолжим заниматься! А теперь можешь поспать.
Спорить было бесполезно.

Николе не спалось, хотя усталость была дикая. Хотелось забыться, стереть из памяти недавний случай с шаром, который испугал даже учителя. Всё это было очень странно. И почему то лицо, что он увидел тогда перед собой, казалось таким знакомым? Всегда так. Вопросов куча, а ответов – ноль. И почему этот хрустальный шар так его манил? Почему, почему, почему?
Не в силах заснуть, Николай сел на постели и огляделся. Всё тихо. Учитель заснул в кресле. Недавно юноша заметил, что теперь отшельник спал реально, а не просто лежал с закрытыми глазами. Более того! Учитель даже как-то не удержался и сильно раскашлялся. Объяснил он это тем, что от простуды никакая магия не спасает. Но Николе это объяснение казалось лишь отговоркой. Чернокнижник становился всё больше похожим на простого человека, но он всё так же умел обращаться со своей силой…
Осторожно встав на пол, молодой человек начал тихо подбираться к своему учителю. Пока у него это получалось без единого шороха. Подошёл ещё ближе. Отшельник, седовласый старик, спал в кресле, положив голову на грудь, а в руках у него лежал тот самый хрустальный шар, накрытый багровой тряпицей.
Никола осторожно протянул руку и взял шар. Чернокнижник дёрнулся. Ученик резко отступил от учителя. Но тот лишь что-то пробурчал во сне и вновь погрузился в объятья Морфея.
Отойдя от учителя на цыпочках, молодой человек сел на своё спальное место. Его дрожащие, но твёрдые руки держали шар как ценнейшую вещь на земле. Осторожно стянув с него тряпку, Никола заглянул в глубину этого магического предмета. Туман непоколебимой струйкой вился в его сердцевине. Изредка он изгибался в дугу и касался самой границы с внешним миром, словно хотел вырваться наружу и почувствовать полную свободу.
«Это дух? Чья-то мысль? Бес иллюзий?» - задавал себе вопросы Николай, но не находил на них ответов. Ни в одной книге не было ничего подобного. Да и о хрустальных шарах совсем ничего. Юноша знал, что этот артефакт намного мощнее рун пространства, намного сильнее любого заклинания перемещения, и куда сложнее с ним обращаться, чем даже с Лунным Веретеном, которое плетёт нити из лунного света, из которых можно связать что угодно, и оно будет служить вечно. Тонкая Лунная рубашка выдержит удар любого меча или бердыша, пусть их будет хоть десяток, а владельцу её не будет ни синяка, ни царапины. Правда, Никола только читал про это Веретено, ведь он не видел лунного света ровно столько же, сколько и солнечного.
Никола знал, что нужно делать. Но он боялся. Вдруг его точно так же затянет, но никто теперь не поможет? Да и кто ему тогда помог? И почему эти глаза были ему так знакомы?
Много вопросов, и ни на один нет ответа. Но нужно рискнуть. Может, удача улыбнётся ему?
Никола вышел из размышлений и приступил к делу. Он осторожно прикоснулся к шару рукой. Можно было этого и не делать, но это давало призрачную уверенность. В чём? Никто не знает.
И вот мысль тонкой струйкой потекла через пальцы в хрупкую хрустальную стенку. Туман ринулся к ней как кошка к свежей рыбе. И вот они соединились. Но теперь Никола знал, что нужно сопротивляться сразу, а не ждать невесть чего. Его медленно и плавно затянуло внутрь, но сознание не выходило из-под контроля.
Николай видел, но знал, что это не его зрение. Он стал туманом, он чувствовал лёгкость и свободу мысли. Ему не хотелось ничего, кроме как остаться здесь, в хрустальном шаре, подальше от земных хлопот, учителя-отшельника, тёмных мыслей и прочего… Но ему нужно было собраться. Он решил выйти за пределы шара. Но чем больше он хотел выйти, тем дальше казалась граница. Паники и страха не было. Какие чувства могут быть у тумана? У него было одно стремление… к свободе.
В ту же секунду Никола почувствовал, что уже находится не в шаре. Он летел, летел над лугами и полями, над горами и лесами, городами и морями. Птицы клинами или одиночками парили сверху и снизу. Так он парил на неведомой высоте и смотрел на этот мир. Но это был мир птиц и ветров, а Никола хотел увидеть людей…
Юноша тут же очутился в центре какого-то города. Кажется, столица! Жизнь на рынке кипела, торгаши со всех земель стояли за столами и во весь голос кричали о том, какие товары они привезли. Вот какой-то человек в поношенных одеждах зашёл за угол улочки и скрылся в ней. Никола знал, что сейчас он даст деньги какому-то стрельцу, тот его пропустит в охраняемый дом, а там уже произойдёт убийство. Откуда Никола это знал, он не понимал. Это знал туман…
Или вот: три пьяных мужика сидели за столом в харчевне и, облокотившись друг на друга, пели во весь голос песни, каждый свою… А ведь через пять минут один засветит пудовым кулаком в ухо другому, третий засмеётся, а тот, что с багровым ухом, всыплет ему под дых. Это знал туман…
Какой-то путник из далёких земель мимолётной тенью скользнул в толпу, смешиваясь с ней. Бело-серые полы его плаща едва виднелись среди чужих одежд. Путник с далёкого Юга, который был послан убить какого-то скрывающегося иностранца… Это знал туман…
Красны девицы бежали по лугу в своих ярких костюмах, звонко смеясь. Они были юны, молоды, полны сил и красоты. Одна подцепила ромашку и начала догонять другую, желая добавить к венку ещё один штришок. Ещё одна кружила на месте, вдыхая аромат свежих луговых трав, её рукава раздувались, давая девушке сходство с белым голубем. Она была счастлива, она была влюблена. Чёрны волосы развевались на приятном летнем ветру, глаза были широко открыты, словно она хотела запомнить этот миг навсегда…
И его там нет… Его нет в этой жизни, нет в повседневных пороках, нет в счастье, его нет… Его просто нет… Даже шар не может показать его, и не потому что он стал его частью. Его просто не было… И это знал шар…
Толчок вывел его из созидания. Второй толчок уволок его с этого луга, тянул назад, в стены шара, в эту прозрачную клетку. Вот он уже там. И в глубину тумана смотрит жуткое лицо учителя…
Миг возвращения в тело Никола не помнил, но то, что от такого неожиданного изменения у него закружилась голова и смешались мысли, помнил прекрасно. Когда же он вновь обрёл контроль над собой, то увидел стоящего перед ним во весь рост чернокнижника, держащего в правой руке на кончиках пальцев шар. Лицо его ничего не выражало, но напряжение, витавшее в воздухе, предвещало недоброе. Николай посмотрел ему в глаза, пытаясь что-то прочитать в них, но они лишь горели красным огнём.
А потом отшельник сделал то, чего никто не мог ожидать. Он взмахнул рукой и со всей силы кинул шар на пол. Тот, несколько сплющившись, лопнул. Яркий свет залил комнату, но от него не хотелось щуриться. Осколки хрусталя разлетелись во все стороны, несколько вонзилось прямо в ноги Николы, заставив его скривиться от боли. Туман, ранее томившийся в этой тюрьме, взвился вверх и вытянулся тугой струной. Потом он начал медленно капать на пол мелкими прозрачными капельками. Они падали на деревянные доски и проходили сквозь них, исчезая в глубине земли. Этот странный дождь шёл всего минуту, которая казалась целой вечностью. Когда же свет потух, то на полу остались только прозрачные изогнутые осколки шара.
Чернокнижник всё так же стоял и смотрел на своего ученика, а потом повернулся, подошёл к своему креслу и сел в него. Никола не знал, погрузился ли он в прерванный сон или же смотрит в языки пламени печи, но он знал, что с ним лучше не говорить ближайшие дни… или годы…

Никола лёг на постель и хотел заснуть. Никогда он ещё не ослушивался и не ссорился с учителем. Чего теперь ожидать? «А ничего», - шептал успокаивающий голос в голове. «Да, ничего», - согласился Никола. Действительно, что он сделает? Не обучит всему остальному? После стольких лет трудов? Нет. Что-то здесь другое… Он может столько же лет обучать юношу, но не остановится. «Но зачем? - встрял вопрос. – Он ничего не потребовал взамен. Но ему и ничего не нужно… Разве что… Да нет, глупо об этом думать».
Повернувшись на правый бок, Николай опять попытался заснуть. Но перед его глазами кружила та самая девица посреди чистого, свежего поля, которое нежно обдувает ветер. «Боже! От чего же я отказался!» - поздно встряла очевидная мысль. Он заключил себя в этих стенах, забросил всё, во что верил, заменив это на одну мысль, что тот, кто правит злом, может сотворить добро. А ведь чего он хотел? Оживить матушку и брата? Да, благая цель. Но что-то в нём говорило: «Нет! Не тебе дозволено!». «А кому же дозволено?». «Одному Богу».
Спокойный и верный ответ. Никола повернулся на спину и посмотрел в потолок. Теперь он как никогда чётко чувствовал, что на его правом плече сидит ангел, а на левом – демон. Душа металась, рвалась между тем, что он хотел и тем, что нужно делать. «Ведь отступить ещё не поздно». «Да, не поздно. Но что делать?». «Бежать!»
Кто это ему сказал или подал эту мысль, неизвестно. Но это был верный призыв, бежать.
«Бежать со всех ног, прочь из этой пещеры, подальше от этих чёрных дел и тёмных мыслей! Куда? Куда угодно! Хоть на край земли! Но нужно что-то сделать с…»
Никола посмотрел на отшельника. Точнее, попытался его увидеть, но не смог, потому что все тело учителя скрывала спинка кресла. На невысокой подставке, которая тоже невесть откуда появилась, стоял серебряный кубок, украшенный рубинами. В него была налита багровая жидкость, которая светилась от блеска огня. Рубины тоже мерцали красными упыриными глазами. А что, если…
Никола тихо встал с кровати и начал красться к шкафам, стоявшим вдоль стен. В них он нашёл все нужные травы и масла, а потом подошёл к отверстию в стене. Это был не ход, прорытый нежитью, а аккуратная норка. Николай достал из кармана дымный камень и потёр его в руке. Когда тот начал дымить, он кинул его в отверстие. Потом, отойдя от дымящейся норы, встал напротив зеркала, которое не давало его отражения.
Так юноша простоял с минуту. Ему уже хотелось проверить, не нужно ли кинуть туда еще один камень, но вот из дыма послышалось шипение. Сперва появился клюв, а потом и вся тварь. Её змеиный хвост кнутом волочился по земле, а рыжие крылья были плотно прижаты к туловищу. Василиск хищно озирался, ища потревожившего его человека. Наконец он заметил Николу, который упрямо стоял к нему спиной, вглядываясь в отражение полузмея-полупетуха. Красные глаза зверя блестели, пытаясь поймать взгляд юноши, но их не было видно сквозь тело. Тогда василиск решил обойти юношу вокруг и посмотреть ему прямо в глаза.
Но каково было его удивление, когда перед ним появилась неизвестная тварь с красным гребнем, медными перьями и изумрудной чешуёй! Василиск сделал движение головой вперёд, чтобы лучше разглядеть неведомое существо – оно повторило движение! Хлопнул крыльями – оно раскинуло свои! Вильнул хвостом, который обвил ногу юноши, о котором василиск уже забыл – отраженье обвило хвостом воздух. Блеснул глазами и посмотрел в горящие угли своего двойника и… погиб.
Никола преспокойно поднял тушку молодого василиска и непонятно как устроенными щипцами вонзился в голову мёртвого тела. Закапала зеленоватая кровь, лапы зверя судорожно дёргались, словно пытаясь поцарапать юношу. Но вот тело перестало биться, а Николай поднёс к глазам щипцы с зажатым в них чёрным глазом. Бросив тушку на пол, юноша подошёл к маленькому котелку и начал готовить зелье…
Через полчаса работы он вынул из котла лишь одну маленькую горстку бесцветного порошка. Потом, отсеяв от неё несколько крупинок, подошёл к учителю. Тот спал людским сном. И это был старик… Немощный дед, который провёл всю жизнь в труде. Но это лишь маска. Маска, подчёркивающая лицемерие её носителя. Никола опустил руку и разжал кулак прямо над багровой гладью в кубке. Вино это или кровь – было неважно. Белок глаза василиска не перебьёт ни один раствор. Разве что святая вода. Но её здесь нет.
Николай подошёл к чёрной дыре пролёта, посмотрел вверх. Потом повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на учителя, но лишь высокая спинка кресла чёрным надгробием стояла в комнате, из-за которой виделся рыжий свет адского пламени.
«Пора», - решил Никола. Он поднял голову вверх и полетел. Поднявшись на верхний этаж, он не стал опускаться на пол, а лишь окинул взглядом комнату. Всё точно так же, ничего интересного. Тогда он быстро полетел в последний пролёт. Он оказался несколько длиннее, чем в первый раз. Про себя Никола решил, что либо дом весь проседает, либо на выходе поставлена руна недосягаемости. Но он всё же усилием воли юноша преодолел этот путь. Но только он полностью вылетел из пещеры и его лица коснулись лучи Солнца – ощутил тяжесть. Потом начался короткий, но болезненный спуск с горы. Когда путешествие вниз закончилось, Николай встал и отряхнулся.
«Духи Луны бросили меня, - подумал юноша. – Они бессильны на Солнце!»
Всё оказалось так просто…Но главное – он вырвался из пещеры. Он был на свободе! Тёмный лес продолжал жить своей собственной жизнью. Вот белка перепрыгнула с ели на осину. Но почему Николе казалось, что второе дерево светится странным голубоватым светом? Подойдя к осине, он прикоснулся к её стволу. Тёплая. Провёл ладонью вверх-вниз, как любил в детстве. Но тут острая боль пронзила палец. Одернув руку, юноша увидел капельку крови, окружившую чёрную щепку. Ранка начала нарывать, пульсировать. Никола быстро вытащил занозу, но боль не проходила. «Осина… Конечно же… но она же от упырей… но почему и я?..» - метались мысли.
Через минуту боль утихла, а на пальце осталась только маленькая точка. Николай пошёл лесом, оглядываясь и вдыхая свежий, чистый воздух. Вокруг кипела жизнь, незаметная прежде. Вот леший, ворча и сопя, прошёл мимо, не замечая Николу. Тот кашлянул. Леший, весь косматый и подстать цветом кожи дереву, дёрнулся и через миг исчез. Юношу это позабавило, пугать леших ему ещё не приходилось. Есть только два варианта, куда он мог деться: стать каким-то лесным зверьком или же стать деревом. Этот, скорее всего, использовал второй способ, потому что между вековыми елями появилась слабенькая берёзка…
Послышался сиплый, но громкий звук с дерева. Это ворон (тот самый, что недобро смотрел на Николу при его входе в лес) начал свою ежедневную крикливую часть жизни. Он уже был настолько стар, что, казалось, и сам не желал жизни. Его громадная туша гнула среднюю по толщине ветвь.
Не обращая внимания на этого лесного вестника, Николай пошёл дальше. Внезапно до его ушей донёсся звонкий смех. Выйдя на поляну, юноша осмотрелся. На берегу какой-то речушки купались девы. Никола знал, что это не люди, а дриады и нимфы. Они плескались в воде и звонко хихикали, воздух вокруг казался ещё чище и приятнее. Одна играла с веткой наклонившейся над ней ивой, а другие пытались забрызгать её кристально-чистой водой, но та всё равно продолжала своё общение с древом.
Оставив лесных жительниц в покое, Николай пошёл дальше. Шёл он долго, сам не зная, куда. Такое знакомое для него чувство, ведь он блуждал по Руси точно так же. Видимо, путь свой он начал утром, потому что Солнце только начинало восходить на свой пик.
Хотелось пить. Юноша пожалел, что не остановился у реки и не отпил из неё. Но вот тёмный лес кончился, и показалось огромное поле пшеницы. Колосья колыхались на ветру и приклонялись к земле. В небе, недвижимый, застыл сокол, высматривая очередную жертву. Поле казалось бескрайним, уходящим за горизонт. Солнце было в самом зените и пекло нещадно. Но Никола радовался этому, потому что это была свобода!
То, что он когда-то отдал за призрачную мечту, теперь снова была перед ним. Почему он поддался искушению? Почему он вообще желал вернуть матушку и брата к жизни? И к чему эта ненависть к смерти? Ведь смерть – продолжение жизни, а не конец. Эти чёрные книги глаголили только одно – истину, а она хлестка, как пощёчина. Только утонув в мраке, видишь, что же есть на самом деле свет. Наоборот как-то не получается, а балансировать на границе невозможно… «А отчего же? - спросил Никола сам себя. – Не потому ли, что границы нет? Или эта грань и есть пределы двух сторон?» Опять куча вопросов, на которые ответов просто-напросто нет.
Но жара не давала собраться с мыслями. Изнывая от палящего солнца, Николай побрёл по полю. Где-то через полчаса пути он услышал знакомый до боли и счастья звук косы. Кто-то работал в поле. Юноша побежал на этот звук. Выскочив на скошенную часть поля, он прокричал мужикам, которые неустанно водили своими инструментами по пшенице. Те не повернулись. Никола подбежал ближе и снова прокричал им. Никто не повернулся. Тогда юноша подошёл к одному из них и постучал ему по плечу. Тот обернулся и с неведомо какой силой толкнул Николу локтем, отчего юноша кубарем покатился по скошенным колосьям. Ещё удивлённый таким неожиданным ударом, Николай приподнялся на одной руке. Мужик смотрел куда-то над ним. Тогда Никола встал и помахал рукой прямо перед лицом человека.
- Илья, чаго встал? За вечер так и закончим! – послышался несколько противный голос, который всегда является отличительной чертой говорунов. Илья повернулся к говорившему и пробасил:
- Да почудилось что-то, ей Богу, почудилось! Али кто сыграл шутку, али ледащего побеспокоили!
Голос недовольства прокатился по толпе людей, вышедших на покос. Никола вспомнил, что ледащий – дух соломы, которого никто толком никогда не видел. А раз уж о нём ничего неизвестно, то и ждать от него можно чего угодно…
Юноша ещё раз громко крикнул озирающимся мужикам, но никто не услышал. Тогда он пошёл прочь, придавливая ещё нескошенную солому. Кто-то из косивших заметил это и проорал на всё поле: «Ей Богу, разбудили ледащего или полевика!»
Николе не хотелось продолжать эту сцену с суевериями мужиков, и он пошёл по кошеному полю. А мысли в голове уже навалились на сознание, не давая отдохнуть ни на секунду. «Они меня не заметили! Не видели в упор! А как этот Илья меня отшвырнул? Прямо как котёнка!» Начинало подступать некое неприятное ощущение, которому нет названия. Это был не страх, а просто невозможность объяснить необъяснимое…
Пройдя через всё поле, Николай набрёл на дорогу, явно проложенную здесь для перевозки грузов. Ждать кого-то было бессмысленно, ведь его точно никто не увидит. Юноша почему-то знал это на неком внутреннем уровне. Поэтому он решил пойти вдоль дороги, подальше от леса, в котором остался чернокнижник.
«Отпил уже?» - мелькнул вопрос. Ответа, естественно, не было, да и от кого бы? Кто бы ответил на все его вопросы?
«Батюшка». Одно слово, а сколько смысла! Батюшка, церковь! В святом месте всё станет ясно!
Подкреплённый этой идеей, Никола, не обращая уже никакого внимания на солнцепёк и жажду, побежал по дороге. Через полчаса он остановился отдохнуть. Вокруг была степь, пустая и сухая. В небе парила какая-то хищная птица, высматривая новую жертву. Ветер гулял свободно, выветривая и так мёртвую почву.
И тут послышался колокол. Звук далеко разнёсся по пустому полю, и казалось, что колокольня всего в ста шагах. Прозвучал колокол так по-родному и так знакомо, что Никола пустился бегом на неутихающий перезвон. Оказалось, что церковь была не так уж и близко, где-то за версту, но путь казался совсем недолгим. Вот и деревенька с грибками домов, которые вытянули свои шляпки вокруг строгой и ровной величины куполов.
Юноша вдвое быстрее побежал. Только он вбежал в хуторок через главные ворота, как стал чувствовать слабость и боль в ногах, но он всё равно продолжал двигаться к церкви. Силы оставляли его, и он упал на землю, но продолжал, цепляясь пальцами за вытоптанную землю, ползти. Что-то давило на него, не только сверху, но и со всех сторон. Никола поднял глаза. Что-то обожгло его взгляд, и он закричал. На миг церковь показалась ему словно высеченной из яркого света, который отталкивал его, не давая двигаться дальше.
«Боже! Боже, за что?» - взмолился он, а сам внутренне понимал, за что. За все чёрные знания, что он теперь нёс в себе, за все грехи, что свершал последнее десятилетие, за всю ту черноту, что он творил в мрачной пещере. За всё.
Николай понимал, что не может приблизиться к церкви, а уж тем более войти туда. Клеймом в мыслях начертались слова из книги «Слабость силы», где чётко написано, что нечисть не может пройти в святые места, если никто её туда не позовёт или её туда не внесут. Если хотя бы нога нечистого ступит в храм, то его нужно будет снова освящать. Не зря батюшки не позволяют даже собакам входить в церковь…
Никола начал пятиться назад. Осознание безрезультатности его попыток взяло верх. Отойдя от церкви и почувствовав несколько восстановившиеся силы, он ещё раз взглянул на неё. Теперь она стояла простым деревянным зданием, но всем своим видом оно говорило: «Сюда тебе дорога закрыта».
Вечерело. Жара сменилась предсумеречным хладом. Николай постоял ещё с минуту напротив храма и пошёл своей дорогой. Куда он шёл? Опять же, куда глаза глядели. Но вскоре усталость взяла верх. Дорога, по которой он шёл, вилась змеёй по бескрайним холмам, путаясь в них. Выдыхаясь, Никола остановился на секунду. И тут он увидел на обочине человека, который сидел и курил трубку. В полумраке лица не было видно, только красный уголёк слабо освещал силуэт.
Юноша подошёл поближе и сел рядом. Ему хотелось, чтобы кто-то был рядом, кому можно было выговориться, выплакаться, излить душу. Но его никто не видел и не слышал, а что может быть хуже, чем это, особенно при таком состоянии?
Николай знал, что нужно обдумать всё, что он увидел сегодня в этом мире. Всё: осина, невидимость, невозможность пройти в святые места – всё это показывало, что он теперь нечистый. Даже больше! Он был колдуном и чародеем! Он отвергнут церковью, молча и безоговорочно, исчез для людей… Его нет.
- Да, тебя нет, - послышался голос слева, за которым последовал хриплый и зловещий хохот. Никола медленно и с замиранием сердца повернул голову к незнакомцу, который оказался до боли ему знаком…

Сначала дразнят, но не бьют,
Сначала гонят, но не рвут
И ночь с волками за одно,
А ты бежишь, не чуя ног,
Но неизбежен этот миг,
Глухой тупик погасит крик,
И шансов нет, ты здесь чужой
Пророчит смерть звериный вой © Ария

Учитель сидел рядом со своим учеником и спокойно курил. Дымок исчезал в тёмном вечернем воздухе, сливаясь с опустившимся туманом. Выглядел он совсем молодо, ему было сейчас где-то тридцать лет. Волосы на сей раз были пепельными и длинными, свившимися вдоль спины. Вид у него был спокойный, даже несколько подбодренный. Глаза красными углями смотрели прямо перед собой.
Николай сидел и не мог пошевелиться. Такая неожиданность, такая чудовищно страшная неожиданность…
- Чего же ты не поздороваешься со своим учителем, парень? – проскрипел чернокнижник.
- Но… я же… - с запинкой и слабостью в голосе выдавил Николай.
- Да, подсыпал мне в кубок отраву. Думаешь, мне это повредило? – Снова зловещий хохот разнёсся во все стороны. – Меня побороть моими же знаниями невозможно, мальчик! Яд для меня был как мёд в вине! Кстати, что ты мне туда подсыпал? Я не разбирал все зелья на вкус.
- Я… я… василиск…
- Ну, спасибо, мне уже надоело его каждый вечер запихивать обратно в нору. Он мне нечисть убивал, я ещё не успевал с ней ни о чём договориться… Значит, белок глаза василиска? То-то я чуть не выпал из тела…
Настало затишье. Длилось оно недолго.
- Надеюсь, ты понял, почему тебя никто не видит и не слышит? – прошёптал отшельник.
Никола кивнул.
- Верно. Мы исчезли из этого мира, стали для всех призраками, бесплотными и слабыми…
Послышались шаги. Вдоль дороги плелась какая-то женщина с корзинами в руках. Шагала она быстро, видимо, сама не понимала, как задержалась. Как только она подошла ближе к сидящим около дороги, как завопила! Оставалось только уши зажать. Продолжая голосить на всю округу, она выронила корзины и убежала прочь. Россыпь грибов осталась на дороге.
- Но ночью мы приобретаем все наши утраченные силы. - Шёпот учителя был жутким и несколько благоговеющим. – Хм… Помогли мы ей, однако…
- И чем же? – не понял Никола.
- А вон там, в серёдке, лежит красная шапочка, видишь? Поганку срезала, старая бабка. Так начала бы готовить – не заметила бы.
Учитель хмыкнул. Видимо, какая-то давно отмеченная им мысль опять дала о себе знать.
Они продолжали сидеть. Туман рассеялся и обнажил на небе серп месяца. Его лучи манили к себе, словно просили подняться к нему, дотронуться рукой. Возможно, сил чернокнижника и хватило бы на это, но смысла в этом нет… Рано или поздно придётся прыгать на землю…
- Ты уже видел нежить на свободе? – внезапно разбил тишь спокойный голос учителя.
- Да… - ответил Николай.
- И что ты думаешь?
- А ничего… Живут себе на воле: в лесной речке спокойно плавают нимфы, леший бредёт по своим делам…
- А вон там ырка, тоже по своим делам…
Никола поднял голову и посмотрел в поле. Чёрная тень с переливающимися голубыми зловещими глазами скользила по воздуху в каком-то пальце от земли. Чёткой формы эта тень не имела, но в ней было что-то грозное, противное, отторгающее от себя.
- Что ты о ней скажешь? – спросил учитель.
- Девушка… Утопилась в реке. Несколько лет назад, - как-то неестественно чётко выплюнул Никола. Он видел всю судьбу этой пропащей души, ставшую страхом в ночи, ужасом всех путников…
- Почему утопилась? – продолжал допрос учитель.
- Любимый умер. Убили в лесу. Теперь он там леший, неупокоенный, ищущий мести…
- И…
- Она хотела стать хоть русалкой, хоть нимфой, хоть кем, лишь бы быть с ним… Но стала ыркой…
- А ырок…
- …лешие не пускают в лес… Они теперь разлучены навсегда.
- Да. Хотела как лучше…
- А чем мы не такие, как она?
- В смысле?
- Обречённые, свободные, бессмертные, но навеки разлучены со всеми в этом мире. Нас нет, мы мертвы для этого мира.
Чернокнижник покачал головой в знак согласия. Снова эта тишина… На сей раз её прервал Никола:
- Извините, что… шар…
- Ничего, я его уже сам хотел разбить давно…
- Почему? – не понял Никола, но подсознательно понимал…
- Да ты и сам понимаешь, зачем. Чтобы не пытать себя, не искушать вырваться в этот теперь призрачный для нас мир…
Помолчали; один продолжал курить… Потом Никола достал из полы плаща свиток. Он так и не подписал его… А было терять уже нечего… Развернул, снова попытался прочесть древний язык. Ничего не вышло. Вздохнув, он надкусил заострённым клыком мизинец и провёл им крестом по тексту. Кровь секунду оставалась на поверхности листа, а потом тонкими ниточками всосалась в бескрайние недра слов… После этого Николай свернул свиток и протянул его учителю. Тот не стал разворачивать его и сразу заправил за кушак.
- Жизнь приятна и удивительна… - невесть кому прошептал отшельник…

Прошло ещё несколько лет, но для Николая они стали вечностью. Он думал, что чем дольше читаешь книги, тем лучше учишься отсчитывать время. Но ни свечи, ни капли с потолка, ни чувство Луны не могут дать ощущения пройдённых лет, особенно таких…
Чёрные труды продолжались день ото дня. Вот уже и невосприимчивость к ядам, повелевание снами, порчи, чума… Всё зло было в одном теле. Пути назад не было, свиток обагрён, а возвращаться в мир не имело смысла. В чём-то это уже был конец, смерть… Души нет, есть только знания, которые ядом отравляют твои мысли, не дают заснуть, забыться.
Но вот настал долгожданный день. Казалось бы, обычное пробуждение вечером (а может и утром…) и обычное занятие, но что-то все же было не так, как прежде…
В этот день учитель вернулся только часа через четыре. Вид у него был довольный, хищная улыбка застыла на лице блондина (почему-то он на долгое время оставлял его на себе). Он спустился в библиотечный лабиринт, который опять стал посещать его ученик. Не потому, что знания утратились, просто в бессонные ночи лучше где-то прогуляться. По лесу? Пугать леших и грустно смотреть на блуждающих по полям духов самоубийц? Нет, скучно и тоскливо… Лучше пытаться потеряться в изученном до последней трещинки доме…
- Поднимайся наверх, у меня для тебя кое-что есть, - крикнул в темноту полок чернокнижник. Эхо пронеслось по пыльным стеллажам и донеслось до Николы. Тот незамедлительно вернулся. Учитель ждал его у входа.
- Поднимаемся, твоя мечта сбудется, - туманно проговорил маг и проскользнул наверх. Никола последовал за ним. Вот и лаборатория, как недавно он стал называть эту комнату. Это слово пришло к нему из ниоткуда, но почему-то казалось, что оно уместно здесь как никогда.
В центре этой комнаты невесть как очутился огромный железный стол. На нём лежало тело женщины. Ком подступил к горлу Николы, кровь отлила от лица.
- Чего бледный? Хотел вернуть матушку? – послышался быстрый говорок учителя.
- Она… - начал было ученик, но оборвался.
- Жива ещё. Она нам нужна живая…
- Но зачем?
- Ты меня удивляешь! - Некая лихость появилась в голосе чернокнижника. – Вспомни третий том «Ритуалов», глава «Возвраты душ». Что нужно для возврата души в тело?
- Тело… - выдавил из себя Николай.
- Верно. Жертва. Только тогда произойдёт обмен на границе жизни и смерти. Эта уйдёт в мир иной, а твоя матушка вернётся. Всё просто.
Николе хотелось выбежать из этой пещеры, бежать что есть сил, хоть на край света, хоть куда, лишь бы быть подальше отсюда. Теперь желание воскресить своих умерших родственников угасло. Годы, проведённые в чтении и учении, дали свои плоды знаний, а они отталкивали любое желание и стремление, показывали бессмысленность всех поступков и бесцельность жизни. Но что-то всё же тянуло к этой мечте…
Николай приблизился к столу. Женщина спала. Она не знала, что больше никогда не проснётся…
- Бери кинжал, - приказал учитель. Никола протянул дрожащую руку к стальному хладу. – Произнеси заклинание из книги. Ты его знаешь.
Никола принялся произносить про себя магические слова. Клинок в руке начал греться не только от тепла ладони. Вокруг стало темно, воздух стал ещё тяжелее. Казалось, что рядом, всего в шаге от молодого человека, открывалась гигантская воронка, которая втягивала в себя всё живое. Из бездны были слышны голоса. Слов было не понять, но они манили и отталкивали одновременно. Каждый вещал о своём, что увеличивало противоречия. Но спора не было. Было лишь равновесие.
- А теперь пронзи её сердце! – послышался страшный и громкий глас отшельника. Никола занёс руку и остановился. Вокруг него был незримый вихрь душ. Они были рядом и одновременно недосягаемо далеко. Пламя печи почти гасло, саламандры у самого края дверцы окаменевали и рассыпались. Цепи на стенах начали свой тюремный звон, а банки на полках – своё гудение.
- Пронзи! – кричал учитель, но Николай не мог решиться. Он не хотел никого лишать жизни. Это было выше его сил. Но ведь он даст жизнь своему близкому… «Но ведь нельзя», - говорил он себе. «Можно», - шептали на ухо то ли души, надеясь, что кому-то из них дадут вторую жизнь, то ли демоны…
Крик чернокнижника тонул в смерче теней. Голубым бликом прочертил воздух кинжал…

Николай лежал на кровати лицом к стене. Внешне не было ясно, спал ли он или же о чем-то думал, но его глаза не шевелились и не моргали. Тело было недвижимым, вытянутым вдоль всего ложа. Мысли метались хороводом в голове. Как он мог? И на что рассчитывал? На чудо? О да, оно произошло…
Не в силах заснуть и не в силах думать, он пошевелился и встал. Тугой скрип суставов давал знать о часах лежания в одном положении. Раз-другой прошёлся по комнате, обошёл ещё раз лабиринт. Ничего не хотелось делать. Да и что ему было делать? Осталось только жить. Жить с чувством вины…
Никто не заслуживает такой участи, как он. Да, сила, знания, мудрость тайн мироздания, повеление всем… или почти всем… Всем, кроме жизни.
Как он мог позволить себе сделать этот взмах? Как мог лишить жизни человека? А тем более как он мог после этого посмотреть в глаза… в душу матери…
Чёрный проход манил. Хотелось наверх, ближе к свободе. Взлетев, Николай погрузился во мрак тоннеля. Путь казался в три раза дольше, чем обычно. Хотя что может быть дольше вечности мыслей, этой бездны, из которой порой не выберешься…
Как она закричала… Крик был задыхающийся, громкий, пронзительный, словно пела сама Сирин. А эти глаза… Эти мёртвые глаза с живой искрой…
Печь предлагала сделать в неё шаг, предаться пеплу и, возможно, стать одной из саламандр, что греют свои холодные тела в нестерпимом пекле… Этот стол… Хорошо, что он был пуст. Но прошлое, которое он нёс собой в вечность, было ужасным. Николай подошёл ближе и встал туда же, куда и дни – а может быть, и годы – назад… Её голос. Её загробно-мертвенный голос…
«За что? За что, мальчик мой? За что?» - кричала голосом матери незнакомая женщина. Её тело шевелилось с трудом, кисти рук почти не двигались, ноги слабо волочились по хладу стола.
«За что?» - повторил он про себя вопрос, прохаживаясь между склянок и банок.
Потом она зарыдала. Это единственное, что она могла делать. Слёзы текли по чужим щекам, а знакомый с рождения голос шептал: «Мой мальчик… Мой бедненький мальчик…»
Николай на что-то наступил. Камушек? С потолка упал? Нет. Белая точка была видна в темноте без кошачьего взгляда. Мел. Тот самый кусок мела, который тогда спас его от учителя… Молодой человек поднял его. Мысли продолжали метаться внутри. Прошлое неустанным зверем дышало в спину.
Она сползла со стола. Откуда-то у неё появились силы. Цепляясь руками, она волокла своё безжизненное тело по холодному полу. Куда? К печи. В трёх шагах от этих адских врат она уже горела, но продолжала ползти. Она кричала, она плакала, она что-то шептала, но слов не дано было расслышать. Через минуту пепел покрыл пол.
«Вверх», - приказал Никола. Чернота тоннеля была непроглядной. Путь казался очень долгим. Но вот и «сени». Всё осталось неизменным. Та же заплесневелая вода, та же обувь Николы, которую он так потом никогда и не надел… Только больших сапог не было. Учитель ушёл недавно. Времени полно…
«Времени – Вечность», - подсказало сознание.
Как учитель на него тогда смотрел... И злорадство, и безразличие, и усмешка… Возможно, даже самодовольство. Но ни капли сострадания и сожаления. Да, он не виноват. Только он, Никола, виноват.
- Она не станет нечистью. Душа вернётся назад, – безразлично сказал тогда чернокнижник.
Николай упал на колени и поставил мел на доски. Стал вести черту. Круг. Он не знал, зачем это делать, но думал, что стоит. Вот конец черты слился с ее началом. Он оказался в его центре. Ступить наружу? А зачем? А вдруг учитель что-то предпримет? А здесь он в безопасности…

Из выхода веяло запахом зимы. Холодный ветер завывал, кружа снега и метели. Иногда снежинка проникнет в пещеру и, пролетев всего немного, падает на пол, блеснув в последний раз своей светлой красотой.
«Жизнь её коротка, но ярка», - сказал сам себе Никола.
Часы шли, в комнате ничего не менялось. Только ветер изредка менял эту неизменность, вталкивая в дыру крупицы снега, которые тут же падали на пол и превращались в воду.
Но тут завывания стихли, и через лаз пролез человек. Никола, ранее сидевший, встал и выпрямился. Он не узнавал человека. Это был рослый, сильный и крепкий мужчина лет сорока. Волосы пепельными нитями доходили до плеч, а глаза… Возможно, если бы не глаза, Никола узнал бы своего учителя… Но они были зелёными.
Человек отряхнул с плаща снег, который причудливой вязью окутал полы. Только потом он поднял глаза и увидел Николая в центре круга. Улыбнувшись, незнакомец подошёл к нему и встал на границе мела.
- И не поздороваешься с учителем? – осведомился он. На его лице застыла ехидная усмешка.
Никола ничего не нашёл ответить. Он чувствовал, знал, что это был чернокнижник, но что-то в нём изменилось, притом резко.
- Что с вами стало? – спросил его Николай.
- Что со мной? Да ничего особенного. Просто я завершил свою нынешнюю цель жизни… - Он начал обходить круг вдоль линии.
- И какова же цель бессмертного и всемогущего, который ничего не желает?
- А как ты думаешь? Ты же этого сейчас как раз и хочешь.
Николай понял, что пора говорить.
- Я ухожу! Я отказываюсь от обучения! Я не хочу больше знаний! Я хочу на свободу!
- Мальчик, мальчик… - с некой иронией проговорил учитель. – Ты можешь идти, пожалуйста. Но знай: я поклялся дать тебе всё то, что знаю сам. Видишь ли, ты знаешь всё.
Последнее слово прочертило воздух казачьей шашкой.
- Осталось только несколько слов, которые я должен сказать тебе, - продолжал отшельник. - Помнишь, ты подписал договор? Ты, конечно же, не перевёл, о чём он.
- Я не мог, этот язык утрачен, - начал было Николай.
- Нет, не утрачен. Если бы ты посмотрел на свиток, выйдя из тела… Душа знает язык предков. Это не знание, это твоя природа. Так вот, там написано: «Клянусь забрать силу учителя и вобрать её в себя». Знаешь, что это значит?
Никола молчал. Отшельник продолжил:
- Видишь ли, я давно хотел иметь ученика. Сильного, смелого, который будет искать знания, впитывать их в себя, как в бездну. А потом дать ему этот свиток. Ты подписал его, и он в ту же секунду стал приводить всё в исполнение… Ещё не понимаешь?
Никола продолжал молчать. Учитель, закинув голову кверху, вздохнул.
- Единственная мечта бессмертного – стать смертным. Отдать всё ради покоя и простой земной жизни. Не жалко ни знаний, ни трудов, ни сил. И тут пришёл ты. - Он повернулся и продолжил идти вдоль круга, но в другую сторону. – Ты, ненавидящий смерть, желающий знаний и силы. Как же ты напомнил мне себя! Таким я был восемьдесят четыре года назад! Я жаждал власти и всемогущества, бессмертия! Как же меня обманул тогда мой учитель!
Ветер завывал, крутя над холмом пургу. Никола уже начинал понимать.
- Он приковал меня сразу же после того, как я подписал этот свиток! А потом ушёл! Я все эти годы провёл прикованным магическими кандалами к стене. Когда я вобрал в себя все его силы и знания, цепи отпустили меня, признали своего хозяина… Тогда же я их и уничтожил…
Никола понял весь ужас происходящего, но не мог пошевелиться. Он лишь с трудом выдавил из себя:
- Почему вы меня не приковали?
Чернокнижник усмехнулся.
- Я провёл долгие годы в этих стенах. Я выходил наружу, видел, что потерян для реального мира… Я даже нашёл своего бывшего учителя. Как я его убил… Это… Это ни одной нечисти не дано так убить. Тогда я решил, что цель выполнена. И тогда я понял, что получил желаемое… Вечная жизнь… А её смысл? Я начал думать, что схожу с ума. Это было безумие! Времени на мысли было бесконечно много. Я понял, что никто не заслуживает моей участи. Я хотел остаться здесь, похоронить свой дар вместе с собою. Но оставалась призрачная мечта на спасение… Я не хотел гореть в огненной геенне. И вот ты… Я увидел тебя и хотел сперва просто прогнать. Я не хотел, чтобы кто-то пошёл по моим стопам. Но ты… Я выбирал между желаемым и нужным... И желание пересилило. Я не приковал тебя потому, что хотел дать шанс опомниться… Но ты был усерден и упрям, и я всё же решился.
Повисла тишина.
- Я хотел спасти свою душу, - проговорил через минуту учитель. – Но просто передать тебе силу – это не спасение. Тогда я увидел у тебя святое писание. – Он достал из пол плаща потрёпанную книгу. - Украл. Ещё один грех на душе. Но он ничтожно мал перед всем тем, что было до этого. Я стал читать. Сперва слова резали моё сознание. Но я пересилил себя и начал медленно восходить обратно, если не к свету, то ближе к нему. А ты всё учился… Я начал чувствовать себя человеком. Я начал кашлять, болеть, чувствовать холод и жар… Как долго я ждал этого …
Он поднял руку и оголил её по локоть.
- Смотри, - проговорил он. Никола хотел отвести глаза, но не успел. Руна. Она впилась в сознание и стала сливаться с ним. Сопротивление было бесполезно. Когда Николай вновь открыл глаза, на руке учителя уже ничего не было.
- Последняя руна, - Учитель не открывал рта. – Ты можешь читать чужие мысли. Это последнее, что мне оставалось передать тебе.
Никола быстро соображал, что же делать, но удачной идеи не попадалось. Вместе с простой жизнью он потерял и простой опыт реагирования. За годы на дорогах Руси он бы научился не стоять столбом посреди поля, окружённый волками, а пытаться что-то сделать. Теперь же он просто смотрел прямо в глаз своего учителя. Тот чего-то ждал… И вот он быстро вытянул руку и… сорвал нательный крест Николы.
Молодой человек подался вперёд… но упёрся в невидимую стену. Никола сделал шаг назад – ударился спиной. Он был заточён в святом круге. Не желая сдаваться, он начал бить по преграде и кричать. Учитель стоял и смотрел на него, наматывая верёвочку с крестиком на пальцы. Глаза его были широко открыты, в них не было ничего. А, может, испуг?
Никола понимал, что переставал видеть то, что находилось за меловой чертой, на его сознание что-то давило. Он прокричал учителю:
- За что? За что?!
- Ты сам понимаешь, - прошипел учитель. – Да, я эгоист. Да, я хотел спасти свою душу. Да, на меня суда нет… кроме Божьего…
Боль пронзила Николая. Он чувствовал, что с его телом и кожей что-то происходит. Но хуже всего, начал подступать страшнейший враг – гнев. Гнев погубил многих, теперь он пришёл и к Николе.
- Ты стал мной, Николай. Мы поменялись местами. Теперь твоя очередь нести службу наместника Ада на земле.
- Это подло… - слабо проговорил Николай. Он чувствовал, что его голос становится рокочущим.
- Да, подло. Что сказать, я плохой человек… Да, человек… - Георгий смотрел прямо перед собой и хмыкнул, словно понимая, что эти слова – правда. Правда, на которую он надеялся уже долгие годы. – Подло, нечестно, но я хочу жить, жить, а не гнить в вечности Времени!
Учитель начал отходить от круга. Вот он снял с петли на стене огромную шубу. Как её раньше не было видно? Бывший чернокнижник кинул свиток на пол и пошёл к выходу.
- Клянусь всеми силами зла, - ужасный шёпот раздался его за спиной. – Клянусь всеми нечистыми, что я не прощу тебе этого! Я найду тебя! Я подниму твоё тело из могилы, верну душу откуда угодно, но я отомщу тебе!!!
Человек в шубе остановился. Перед ним была чернота, из которой звёздами небес падали на пол сырой пещеры крошечные крупинки снега.
- Ты не сможешь выйти из круга, - твёрдо проговорил учитель. – Теперь получается, что я ещё и заключил зло… Нет, заставил зло заключить себя в святой темнице. Возможно, за это воздастся мне на небесах… Даже если ты и сможешь выбраться, то до меня не доберёшься. Даже если я умру, ты меня не найдёшь. Я захороню себя в святой земле…
Он повернулся. В центре круга стоял Никола. Георгий увидел его бледное, даже серое тело, с крючковатыми пальцами, испещрённым морщинами лицом и светящимися глазами. Его тяжёлое дыхание разрывало молчание и приглушало завывания ветра.
Георгий опять двинулся к выходу. Он выглянул наружу и вдохнул воздух. Свежий, холодный запах русской зимы. Его душа была уже на воле. Но вот он повернулся и посмотрел прямо в глаза своему ученику. Тот его не видел. Вокруг нового чернокнижника не было ничего.
- До скорой встречи на костре… - проговорил Георгий и – исчез в проходе, который вёл на свободу.
Вьюга кружила снега вокруг чёрного холма, на котором вот уже многие годы ничего не растёт. Вековые деревья скоро скроют его от чужих глаз, никто не найдёт больше сюда пути, ведь этот путь ведёт в никуда…

Рука с почерневшими ногтями опустила мел на доски пола и начала вести линию. Чернокнижнику было уже всё равно. Он прожил свою жизнь в страшном греху, а думал, что может сделать этот мир лучше. Глупец. Теперь он ничего не хотел. Вокруг него ничего нет. Ни света, ни тьмы, просто ничего. Надежды не было ни на что. Он только вёл по сгнившим доскам кусок мела, думая, что же этот символ даст. Углом вверх – свет… Может, он его испепелит? Углом вниз – тьма… Может, он вырвется? А что дальше?
Последняя линия… Всё… Из всех линий звезды полился свет. Николай вытянулся в полный рост и посмотрел наверх. Свет поднимался в неведомую даль. И – падение… куда? Неужели это смерть? Если и она, то он не боялся. Он всю свою жизнь привыкал умирать…

О, кстати! Я когда-то с дноклассником совместно для ОБЖ написал рассказик)) Вот он:

За обычной повседневной суетой не замечаешь многого: всё стало для тебя обыденным и неинтересным. Мы привыкли к шумной трассе, проходящей около нашего дома, привыкли к вечным стройкам, разбросанному по газону мусору, к бродячим собакам, которые боятся нас больше, чем мы пугаемся их.
Вот такую же картину сейчас наблюдал Денис Стрифонов, направляясь в школу. Прохладное, туманное, но не способное скрыть всей грязи улиц и дворов осеннее утро. Большинство людей ещё спали, не желая пораньше приступить к своим обязанностям, и лишь некоторые вставали раньше рассвета, чтобы поблуждать и подумать на трезвую голову. Этим сейчас и занимался Денис, осматривая уже до боли знакомое «убранство» города. С каждым днём всё это становилось всё скучнее и скучнее, но чем больше времени проходит, тем больше понимаешь:
Да, здесь есть что-то неправильное, да, некрасиво и грязно. Но это твой город, ты его любишь, принимаешь его таким, как он есть, а он отвечает взаимностью. Лишь немногие знают, что скрывается за этой обыденной и привычной "красотой", ведь они видели истинное лицо города. К этим людям относился и Денис.
Посмотрев на часы, он направился уже к школьному входу, поднялся по лестнице и за секунду до звонка зашёл в класс. Учительницы ещё не было, но все уже сели на места и усердно повторяли по учебникам и тетрадкам термины и определения, которые задали учить на зачёт. Все знали, что учитель придёт с минуты на минуту и будет сразу же вызывать учеников. Правда некоторые надеялись на авось и отговорки, к таковым относился и Игорь Лоджин, который смыслил разе что только в физкультуре и ОБЖ. Вообще удивительно, как его дотащили до одиннадцатого класса, но никого это не волновало: остался один год, а на такой прямой трассе нужно думать о себе, а не о других.
Проходя мимо Лоджина, Денис протянул руку, поздоровался с ним и уселся на своё место. Как по команде тут же в класс вошла Татьяна Владимировна и, пройдя к столу, сказала:
- Начинаем с третьего ряда. Фомина, Брутская, вы первые.
Тут же с места встали две девушки и подошли к учительскому столу. Татьяна Владимировна взяла лист бумаги со столь мелкими словами, что подглядеть туда было просто невозможно, а извилистый почерк было под силу разобрать только ей самой. Поэтому она говорила определения и ждала ответа. Получив его, она сверялась по бумажке и, если ответ был неверный, предлагала второй девушке попробовать ответить правильно. По неписанному сюжету Брутская заявила, что это определение не давали, а Фомина с запинками, но ответила правильно. Всего вопросов задавали три-четыре, после чего учеников отпускали. Но на сей раз учительница выпытала из учениц в общей сложности с десяток терминов, после чего сжалилась и поставила по четвёрке.
- Стрифонов, Лоджин, - вызвала Татьяна Владимировна. Так как парни располагались на "Камчатках" и по одному на парту, их вызвали сразу. Подойдя к столу учителя, они понуро смотрели куда-то под ноги или на стол.
- Лоджин, - внезапно сказала Татьяна Владимировна, - сформулируй теорию Тойнсби.
Игорь продолжал смотреть куда-то в никуда, часто моргая, делая вид, что пытается вспомнить. Так прошла минута, после чего учитель перевел взгляд на Дениса. Тот тут же монотонно заговорил:
- Это теория "вызова-и-ответа": природа посылает человека в разные условия, а он отвечает своими действиями.
Татьяна Владимировна кивнула чуть-чуть, а потом сказала:
- Стрифонов, садись, "пять". Лоджин, дай определение цивилизации.
Так прошёл весь урок: вызывались всё новые и новые ученики, которых нагружали вопросами. Лоджин так и не ответил ни на один из вопросов, из-за чего и получил "два".
Со звонком все вскочили и начали выходить из кабинета. Повернувшись к Денису, Игорь спросил:
- Ну что, сегодня встречаемся?
- Да, - ответил Денис. – Ты кого пригласил?
- Дрона из первого лицея. А ты кого:
- Мишу.
- Это которого?
- Ну, из десятого.
- А, его. Так он же приведёт ещё своих.
- Ну, ничего. Нам-то что?
- Да, так…
- Вот и решили. В пять, на обычном месте.

"Как всё же смердит из этой канализации…" – подумал про себя Денис. Он был уже на месте встречи. Друзья собирались на окраине города возле одной из канализационных труб, размером около двух метров в диаметре, где они и начинали свой “поход”. Сидя на бревне, лежащем рядом с трубой, Денис рассматривал карту, которую с ребятами начертил в прошлый раз. Стрифонов уже был одет в стандартное снаряжение диггера: комбинезон, который уже весь протёрся от своей “древности”, каска с прикреплённым фонариком, и рюкзак, в котором находилась верёвка, немного припасов и, на всякий случай, нож. Денис обычно приезжал за двадцать минут до встречи и выбирал маршрут. И в этот раз был выбрана зона, которую они ни разу не решались осмотреть…

- Привет Дрон, здорова, Игорёк. Готовы получить дозу адреналина на эту неделю? – поздоровался Денис.
Андрей был младше всех на два года, но диггерство его поглотило настолько, что он был готов отдать все, лишь бы гулять там сутки напролёт. Ростом он был мал, всего полтора метра. Лицо было доброе и притягательное. Он был довольно привлекательный подросток, даже после того как отрастил свои тёмные волосы до плеч.
- Здорова…
- Привет, - поздоровался Игорь. – Ты шутишь? Для чего же мы тогда собрались? Кстати, где Миша?
- Ты же знаешь, он как всегда опаздывает…
- Кого он притащит сегодня? Снова своего маленького братца, который даже зайти побоялся в прошлый раз? – ухмыльнулся Игорь.
- Нет, – сказал Денис, растянув широченную улыбку на лице. – Он сказал, что приведёт свою новую подругу полюбоваться истинным лицом нашего города…
- А - а - а… - разочарованно протянул Игорь. – Значит снова не получится повеселиться…
- Не волнуйся, он сказал мне, что она увлекалась этим, когда жила на Украине, – начал Дэн успокаивать своего друга.
Погода стала ухудшаться. Сгустившиеся тучи подсказывали, что сейчас будет не просто дождик, а настоящий ливень.
- Ну наконец! – радостно воскликнул Андрей. – Вон они бегут!
Денис с Игорем резко повернулись и увидели двух подростков бегущих к ним под дождём. Мишу сложно было назвать подростком. Ему недавно исполнилось девятнадцать лет. С виду он был вежливым и отзывчивым парнем, но те, кто узнавал его получше, понимали, что его внешний вид не соответствовал его внутреннему существу. Его рост составлял около метра девяносто, что создавало проблему передвижения в трубах, а пепельный цвет его волос позволял думать, что он на много старше своего возраста.
- Простите ребята, что опоздал… - извинился Миша, пытаясь выжать свою майку после дождя. – Знакомтесь, ребята, это Вера.
Вера была довольно неплохой на вид девушкой. Её длинные каштановые волосы развивались на лёгком ветру, а тело всё было сплошь покрыто мурашками от наступившей прохлады. Лицо у неё было простое, сильной красотой не отличалась, но и уродиной её сложно назвать. Она всем улыбнулась и поздоровалась:
- Привет, ребята, – сказала она и тут же обратилась к Мише: – Может, представишь мне своих друзей?
- Да, прости. Это Денис, Игорь, а это… - Он замялся на пару секунд. – Прости, забыл, как тебя зовут?
- Андрей, – с некоторой обидой сказал Дрон.
- Ну что, двинемся? – спросил Денис. – Проверьте, всё взяли? Сменил бы ты себе комбинезон, Миша, а то глядишь - порвется, и чёрт его знает какая зараза попадёт на тебя…
- Не волнуйся, - небрежно ответил он, – два года по трубам бегал в нём, и ещё год пробегаю.
- Ой! Ребят, – воскликнула девушка, – я верёвку дома забыла…
- Ничего, надеюсь, проблем не будет, – ответил Дэн.
- Может хватит здесь базар разводить? – нервно спросил Игорь. – Пора бы уже выдвигаться.
- Ну что ж, поехали? – сказал Стрифонов, зная, что ответа не последует, и шесть фигур по очереди исчезли во мраке бесконечного лабиринта.

- Все на месте? – спросил Дэн. – Кто хочет – пусть возвращается, потом будет поздно думать.
- Я останусь, - прогудел рядом Миша.
- Ты-то останешься. А твоя "подружка"? – съязвил Игорь.
- За меня как раз не беспокойтесь, а лучше догоняйте, - отозвалось где-то дальше по тоннелю.
- Э, не уходи вперёд! Не найдём потом, - предупредил Денис.
- Без вас справлюсь, - самонадеянно ответила Вера.
- Ага. А без карты? А без своей "верёвки"? – захихикал Дрон.
Наступило молчание, а потом перед собой парни услышали шлепки – вернулась. Внезапно раздался гул. Кто-то нервно обернулся, кто-то ничего не сделал, но все услышали, как раздался ещё один шлепок, сильнее и грузнее предыдущих.
- Ой, что это? – вскрикнула Вера.
- Да гроза, - спокойно пояснил Стрифонов, - не обращайте внимание. Погремит – уляжется. Да и вообще, мы будем скоро далеко – не будем слышать ничего.
Все поглядели на уже блекнущий свет сзади, который казался движущейся завесой, потоком воды, которая текла только там, на поверхности, но не могла пробиться в тёмные коридоры подземелий. Этот свет как будто просил, умолял вернуться назад, слиться с ним, не заглядывать в ту жуткую темноту, которая смыкалась за спиной с каждым шагом.
Но юные диггеры были непреклонны в своих решениях, поэтому, взглянув в последний раз на небольшое пятно света и мысленно попрощавшись с ним, двинулись дальше. И только раскаты грома и падающие капли, отдаваясь в стенах тоннеля шелестом, догоняли их, но не могли остановить…

- Э, народ! – позвал Андрей. – Чего без света идём? Не на улице же. Как бы куда поглубже не засосало.
- Мы здесь уже были, не ной, - прошептал Дэн. – Здесь прямой тоннель, ещё метров сто-сто пятьдесят ничего серьёзного не будет. Да и так намного интереснее.
- Ага. Очень весело идти чёрт знает куда, постоянно боясь натолкнуться на что-нибудь, - ответил Миша.
- Зато не нужно бояться, что куда-то не в то наступишь, - добавила Вера. – Не, вы как хотите, пусть это у вас такая традиция, но я не камикадзе. – И все на мгновение были ослеплены ярким светом. Когда мало-помалу привыкли (чему способствовало то, что девушка повернулась к ним спиной), на неё посыпались недовольства:
- Чего в глаза светишь? Кротов из нас хочешь сделать?
- Блин, ещё бы впритык подошла!
- Чего фонарь не приглушённый?
- А какой нужен? – не поняла Вера.
- Любой, но светодиодный нам будет всем мешать, - пояснил Миша.
- Придётся тебе вперёд идти, - пробормотал Денис.
- Чего это? – не поняла девушка.
- Сама бежала вперёд – вот и веди. Тем более, дам нужно пропускать вперёд, - ответил Дрон.
- Не хами, - начала протестовать Вера.
- Так, тихо! – крикнул Стрифонов. Все послушно замолчали. – Либо идём без скандалов, либо возвращаемся.
В наступившей тишине осталось только одно - запах. Однако дальше будет хуже. Или лучше – иногда есть участки, которые просто-напросто без запаха. А иногда хлюпаешь ногами в каком-то месиве, но воздух чист и свеж. Никаких закономерностей здесь, под землёй, не было и в помине.
Группа подростков стояла и молчала, хотя тут нужно было уже что-то решить.
- Утихли? – внезапно подал голос Денис. – Вот и пошли.
Никто не давал ему главенства в этом турне, но никто не смел его ослушиваться: он был самым опытным из присутствующих. Да и подземелье – не самое лучшее место для споров и пререканий. Любая потраченная секунда может стоить жизни.
И все двинулись за лидером. Шли молча, как бы боясь нарушить какой-то закон. Но вот тоннель перешёл в развилку, которая состояла из двух труб, диаметром всего по метру каждая. Развернув перед собой уже чуть-чуть пожелтевший лист бумаги с планом, составленным во время последнего захода, Дэн обратился к своей группе:
- Мы в левом в прошлый раз были, но карта там не полная. Куда пойдём?
Каждый подумал про себя, но первый голос подал Миша:
- Давай в левый, закончим карту уже.
- Есть возражения? – спросил Стрифонов. – Нет? Тогда полезли.
И он первым перекинул рюкзак с плеча в трубу и сам полез вперёд.
Туннель был прямым и длинным, так что лезть приходилось долго. Но единственная радость заключалась в том, что он понемногу расширялся. После относительно недолгого мучения стало легче передвигаться. Напряжение понемногу спадало, и ребята стали обмениваться короткими отрывками фраз.
- Хорошо, что я успел улизнуть из дома до прихода отца, а то бы он мне ввалил за двойку! – даже как-то радостно сказал Игорь, обращаясь к Дрону.
- Ну да, вот только тебя ждёт сюрприз вечером… - улыбнувшись, ответил Андрей.
- Какой?!
Но тут все резко остановились. Игорь, не заметив этого, влепился в спину Мише.
- Смотри куда идёшь! – нервно воскликнул он.
- Мы же вроде договорились? Без ссор! – раздражённо сказал Дэн.
Весь день он был “на иголках”. Никто не мог понять, из-за чего он так разнервничался. Естественно, Вера думала, что это его нормальное состояние, и сильно не удивлялась. Миша резко отвернулся от Игоря и в тот же момент резко, чего тот совсем не ожидал, ударил его ногой в бедро. Игорь слегка вскрикнул, но ворчать не стал, чтобы не заводить Дениса ещё больше.
- Тут ещё одна развилка. Слева мы уже были, а вот вправо не пошли… - Стрифонов стал говорить медленней, как будто обдумывал каждое слово. – Как помнится, мы не пошли туда в прошлый раз из-за "шума", который шёл оттуда.
Все молча обдумывали решение, и только Вера стояла, беззаботно крутя перочинный ножик в руках.
- Ну, струсили в прошлый раз, так сейчас же этого "шума" нет. Я думаю, стоит все-таки пойти все-таки направо, – решительно сказал Игорь.
- Не знаю… - сдавленно сказал Миша, – может, в другой раз сходим, а сейчас по
"старенькой" пойдём?
- Ты так часто с нами ходишь, что стал нам как брат родной! – ехидно сказал Андрей. - Струсил? Так и скажи! Нечего было тащиться суда!
- Я не трус, малой! – злобно вскликнул он. – Идём вправо!
Только закончив свои слова, он резко и быстро начал двигаться в трубу. Только потом он понял, какую ошибку совершил…
Труба была обычной, совсем не отличалась от других, но идти по ней было противно. Запах был настолько ужасен, что все прикрыли нос. Внизу была куча мусора, и передвигаться становилось немного сложнее. Ноги застревали в непонятного цвета жиже, как будто они попали в зыбучие пески. Из-за такого передвижения и запаха у всех упало настроение, и все шли молча. Даже Андрей, шутник от рождения, был сдавленным и на вид очень усталым. Никто не брал с собой часы, боясь, что те пропадут навсегда в этом бесконечном лабиринте, и поэтому сказать, сколько прошло времени, не мог никто.
- Может, сделаем маленький привал? – сказала Вера, причём так громко и требовательно, что все вздрогнули.
- Скажи, тебя в детстве головой об стену не били? – спросил Дрон, пытаясь хоть немного пошутить.
- Никаких остановок! – властно ответил Денис. – Как через это “месиво” пройдём, так и сделаем маленькую передышку. Мы долго идём, я думаю, скоро будет развилка... Там можно будет отдохнуть.
Минут через десять они нашли более-менее сухое место, которым было ответвление, поднимавшееся над всем этим болотом мусора. На нём решили остановиться минут на пятнадцать.
- Закурить есть? – осведомился Андрей.
- С ума сошёл? – ткнул его кулаком Игорь. – А вдруг здесь газ какой-то воспламеняющийся? Взлетим на воздух.
- Кто б говорил о безопасности, - буркнул Дрон.
- Я. Тут не место для курения, - встрял Миша.
- А ты откуда знаешь? – парировал Андрей.
- Ой, да хватит вам, - вставила Вера. – Хочет человек курить – пусть курит.
- А мы ему на небесах потом ещё спасибо скажем… - прогудел Игорь.
- Да нет, не на небесах… - таинственно прошептал Денис.
Почему-то на этой фразе спор закончился, а с ним и привал. Шли дальше ещё около получаса, изредка обмениваясь фразами исключительно бессмысленного характера. Один раз им пришлось вытаскивать Мишу, который ногой угодил в какую-то трубу. Сперва все испугались, а когда спасательная операция завершилась, дружно расхохотались.
И тут тоннель кончился. Столь неожиданного конца никто не ожидал. Особенно никто не ожидал увидеть дальше составляющую уже не канализационной системы, а чего-то другого.
- Вау, - был шокирован Дрон. Игорь многозначно свистнул, а остальные удовлетворились частым морганием.
В свете фонарей они увидели что-то вроде кирпичной кладки, не свойственной для строительства коллектора или водоочистительной системы. Она скорее походила на стену здания, притом пошарпанность и выветренность свидетельствовали о её долгом нахождении здесь.
- И что это? – спросила девушка.
- Да ты и сама догадываешься, что это. Другой вопрос: как это сюда попало? – конкретизировал вопрос Дэн.
- Землетрясений тут не было и не могло быть, - констатировал Миша. – Получается, что это старый город, на нём построены новые здания.
- Чего? – не понял Андрей. – Какой дурак построит дом на доме?
- А представьте, мы первые это нашли, - предложила Вера.
- Да нет, скорее всего сюда уже кто-то залазил. Просто о подобном не распространяются… - заметил Дэн.
- С чего бы? Такое прикольное место, - начала девушка.
- Ага. Которое если обвалится, то две десятиэтажки дружно стукнутся лбами. А потом скандал, разборка, почему, обнаружат этот старый фундамент, куча исков потом, а тех, кто это рассказал ранее, будут давить…
- Ну ты и пессимист, - оборвал его Игорь.
- Ага. А ещё флегматик и страдаю маниакально-депрессивным психозом…
- Да чего вы думаете? Чушь какую-то несёте, - встрял Миша. – Мы сюда пришли развеяться, потренироваться, карту составить, в конце концов. Чего пререкаться? Пошли лучше.
И он первый вышел туда и направился к стене. Вскоре все диггеры последовали за ним. Грязь и мусор были и здесь, разве что этой жижи было чуть поменьше.
- Вот плюс того, что мы всё время идём по уши в этом, - сказал Игорь, - мы не жалуемся, что мы выпачкались.
Реакции внешне не последовало, но каждый отметил для себя истину этой фразы.
Они шли вдоль кирпичной стены, пытаясь найти обход. Противоположную "стену" иногда выделяли трубы других систем канализации, своими чёрными глотками приковывая взгляд и отталкивая мысли. По этой причине в них пытались не светить, а подключать луч своего фонаря к лучу впереди идущего. Так они шли минут пять, иногда притормаживая, если крупные куски мусора преграждали путь. Один раз им попалось бревно, которое пришлось отталкивать всей группой. Оно, видимо, за что-то зацепилось на дне, из-за чего диггеры возились с ним добрых десять минут.
И тут раздался крик. Все повернулись и увидели, что кричит Вера.
- Что такое? – спросил Миша, подлетая к ней одним скачком.
- Т-там… - девушка трясущейся рукой указала на чёрный овал трубы.
- Что там? – осведомился Андрей, светя туда фонарём. – Ничего там нет.
- Там… была… крыса… - запинаясь, выдала она.
- Хе, боимся крыс? – съязвил Игорь.
- Она была огромная, тебе бы голову отгрызла, - внезапно бойко и резко ответила девушка.
- Да брось, нету таких размеров крыс, - махнул рукой Андрей.
- Я видела, значит, я видела.
- Логично, - согласился с усмешкой в голосе Игорь и подошёл к трубе. – Крыса! Крыса-крыса-крыса!
Никто не понял, что произошло, но Игорь вскрикнул и исчез.
- Игорь! Игорь, ты там? Хорошая шутка, давай вылезай! – закричал Андрей.
- Это не шутка, – твёрдо сказал Дэн, включив фонарь, и быстро зашагал к тому месту, где только что стоял Игорь.
Вся группа стала медленно двигаться по направлению к трубе. Стрифонов уже стоял там, пытаясь узнать, куда пропал его друг. Наведя фонарь под ноги, по чистой случайности, он резко остановился и несколько секунд всматривался вниз. Потом он громко сказал:
- Аккуратно, здесь дыра. Похоже, он туда провалился…
- И где же он? Его-то там нет! – с лёгким испугом сказала Вера.
- Он ,наверно, сломал ногу, немного отполз и потерял сознание… - неуверенно сказал Дрон.
- Спускаемся, – спокойным тоном сказал Денис.
Страх начинал охватывать подростков, так, что они никак не могли прочно привязать верёвку к какой-то железке, торчащей в обломках ещё одной кирпичной стены. Когда подготовка к спуску окончилась, внизу послышался какой-то шум. Все одновременно замерли на пару секунду, но "лидер" подал знак, обозначающий, что все спускаются несмотря ни на что.
Диггеры спускались медленно. Высота была небольшой, всего около трёх метров. Спустившись, ребята включили фонари, но Игоря увидеть так и не смогли.
Осмотревшись по сторонам, друзья увидели, что это была новая развилка. Это было довольно просторное помещение и странное для развилки. Слева была ещё одна полуразрушенная кирпичная стена, повсюду были разбросаны обломки коллектора, этого гадкого мусора оказалась в три раза больше, чем было в туннеле. Развилка состояла из четырёх путей.
- И где же он? – дрожащим голосом спросила Вера.
- Странно… Он не смог бы столько проползти со сломанной ногой. По крайней мере он же мог предположить, что мы за ним спустимся… - начал довольно громко рассуждать Миша.
- Смотрите! – воскликнул Дрон. – Здесь кровь.
Четыре фонаря засветили в одну точку, и все увидели довольно большую по своим размерам лужу крови.
- Кровь растворяется в этой жиже. Идёмте по следу, пока есть возможность найти его. – сказал Андрей и двинулся по "красной дорожке".
Идти пришлось недолго. Примерно через десять минут они нашли его.
- А! – воскликнула Вера.
- Что так… - возмущённо начел Стрифонов, и резко остановился, посветив на стену, находящуюся справа от них.
- Что с ним? – спросил Андрей и выругался так, что Миша даже улыбнулся такому набору знаний подрастающего поколения.
Игорь лежал на спине. Тело было очень сильно покусано, как будто на него напала пара тигров, которые не ели четверо суток. Нога была всё же сломана - открытый перелом, кость порвала комбинезон, и он был почти полностью заполнен этой жижей. Вера стала плакать и начинала терять контроль, она начала звать на помощь и бить руками и ногами по стенам. Дрон стоял в ступоре и неподвижно смотрел на обгрызенное тело его друга. Миша же просто оглядывал лежащего Игоря, но по его взгляду и выражению лица было видно, что его это сильно не взволновало и сильной потери в жизни он не ощутил.
- Кто или что могло такое сделать с ним ЗДЕСЬ? – никому не задавая этого вопроса, спокойным голосом сказал Дэн.
Успокоившись, Вера едва выдавила из себя:
- Я же… говорила… что там… была огромная крыса…
- ТАКОЙ крысы не может существовать просто по понятию! – грубо сказал Дэн.
- Что будем делать с телом? – легко, без особых усилий, как будто нужно было всего лишь выкинуть мусор, спросил Миша.
- А ничего. Тащить мы его не сможем…
- Что мы скажем его родителям? – наконец смог сказать Дрон.
- Что? Что? Они же не знают, куда он пошёл, так и мы скажем, что не знаем, где он, – сказал Стрифонов.
- Но… так же ведь нельзя… - всё ещё запинаясь, возразила девушка.
- ЗДЕСЬ можно всё.
Спор над телом длился недолго, ведь уже было без разницы: что он здесь останется, что они потащат его, они бы не смогли вынести его наружу. Поэтому все медленно, как на похоронной церемонии, начали перемещаться к канату, по которому спустились в этот Богом забытый коллектор. Шли молча, не оборачиваясь, но у каждого на душе было тяжело. Даже не показывающие этого внешне Денис и Миша чувствовали вину, но ничего не могли поделать: человека уже нет…
Наконец лучи фонаря выделили канат, который показался в свете очень тонким.
- Я полезу первым, - твёрдо сказал Дэн, заслоняя рукой проход Вике, которая уже рванула к заветному тросу.
- Вообще-то девушек пропускают первыми, - начал возмущаться Миша.
- Угу. Такое придумали в первобытные времена, когда нужно было послать кого-нибудь проверить, нет ли около пещеры хищника…
Никто не возражал: все видели, что стало с Игорем.
Стрифонов закрепил трос на ремне и начал медленно подниматься вверх. Все помогали ему, подсвечивая фонарями. Когда до края оставалось ещё с полметра, что-то хрустнуло, покатились мелкие камни, и через секунду Дэн с грохотом свалился в вонючую жижу. Все кинулись к нему, ожидая худшего. Однако, чертыхаясь, Стрифонов встал, вытер рукавом лицо и начал как ни в чём не бывало подтягивать к себе конец троса. Никто не успел ещё ничего спросить, а железка, к которой был привязан трос, уже находилась в руках Дениса. Повертев её в руках, он отвязал конец верёвки и через плечо выкинул бесполезный кусок металла. Потом, уперев руки в бока, Дэн посмотрел на свою команду. Те уже не знали, что и говорить или думать: спросить, не сломал ли он себе что-то или что им дальше делать.
Пока они думали об этом, Стрифонов достал свою карту, ручку и начал доделывать проделанный ими маршрут.
- Разве тебя не волнует, как нам отсюда выбраться?! – выпалила криком Вера. Её нервы были на пределе: её всю трясло, а в глазах читался ужас и страх. Денис же продолжал вести ручкой по листу, а потом размашисто поставил крестик.
- Как будто вы сами не догадываетесь… - прошептал он. – Единственный выход – найти этот самый выход в одном из этих четырёх тоннелей. Думаю, никто не хочет идти в тот, где мы обнаружили… труп, - многозначно сказал он, как бы этим подчёркивая всем на будущее, что это был не Игорь. – Значит, остаётся один из трёх. Выбирайте.
- Но ты же… лидер… - просипел Андрей.
- Знаете, вам будет всё равно, в какой из тоннелей я вас поведу, разве не так? Хорошо, если я лидер, то мы идём в тот-самый-тоннель.
Вера не то чихнула, не то прошипела: "Псих".
- Тогда давайте в самый правый, - подал голос Миша.
- Хорошо, давайте в самый правый, - не передразнивая, повторил Стрифонов.
И они пошли по грязи и мусору вслед за Денисом.
В подземельях и канализациях вряд ли найдется достаточно предметов и явлений для художественного описания, разве что запахи в разных местах разные, а вот в этом районе находишь банки от пива, а в другом – старые сгнившие книжки. Район, в котором оказались диггеры, ничем не отличался от рядовой канализации: трубы, грязь, холод. Но было что-то ещё, что-то давящее и таинственное. Что-то не тронутое и не виданное ещё человеком, но близко связанное с ним. Даже воздух был каким-то другим, более душным, но (что очень удивительно) менее влажным.
Внезапно на диггеров дохнуло тёплым потоком воздуха. Все отшатнулись и прижались к стене, затаившись. Было слышно, как что-то шумело и приближалось.
- Метро? – неизвестно кого спросил Андрей.
Если бы кто-то направил на Дэна фонарь, то было бы видно, что тот отрицательно качает головой.
- Бежим! – крикнул он, и первый рванул с месте. Хотя, как сказать рванул? В такой жиже максимально подходящее выражение – "начал перемещаться".
Все незамедлительно "начали перемещаться" за ним. Никто точно не знал, что это было, но в голове под заголовком "Только не это" были мысли, сходящиеся у всех примерно в одной точке.
После нескольких минут "бега" Вера чуть не упала, столкнувшись со спиной Стрифонова. Тот стоял как вкопанный.
- Чего ты… - начала было Вера, но застыла. Бегущие сзади Андрей и Миша уже подбегали к ним и тоже хотели начать подобным образом реплику, когда Дэн вымолвил:
- А вот и… выход…
Они стояли на краю обрыва, дна которого не было видно. И это не был простой разрыв трубы. Это был её конец.
- Какова… - кривясь, с выпученными глазами выдавил Миша.
Фонари высвечивали лишь смутные очертания стен и труб, но дна не было видно.
- Быстро, на стену! – прокричал Денис и вылез из трубы, ухватившись за выступы стены, из которой торчала эта труба.
- Может, связать друг друга в цепь? – выкрикнула Вера уже почти залезшему на стену Денису.
- Если один упадёт, то и всех потащит, - проговорил ей на ухо Миша и последовал за Дэном.
Больше не споря, девушка подождала, пока он продвинется дальше, и вылезла из трубы. Замыкал сей странный скалолазный маршрут Андрей. Уже взбираясь на стену, он взглянул в тоннель и с криком рванулся вверх. Никто почти ничего не видел, но все услышали шум воды, вырывающейся из тоннеля, где всего две минуты назад они были.
Никто из живущих в городе никогда не видел слив отходов так близко…

(оставьте постдля продолжения)

Сначала дразнят, но не бьют,
Сначала гонят, но не рвут
И ночь с волками за одно,
А ты бежишь, не чуя ног,
Но неизбежен этот миг,
Глухой тупик погасит крик,
И шансов нет, ты здесь чужой
Пророчит смерть звериный вой © Ария